Отклики читателей по материалам рубрики «Родная моя деревенька» продолжают поступать в газету. На этот раз это воспоминания Виталия Акимовича Ставицкого из п. Садовый. С теплотой он делится собственными воспоминаниями о Петропавловке и родных, проживавших в ней. При этом добавляет рассказ о детстве своего отца Акима Степановича Ставицкого уроженца Лотошное.
В гости к бабушке
Дом моей бабушки, Ефимии Петровны Антоник, был глинобитный, под соломенно-камышовой крышей. Летом в нем было прохладно, зимой тепло. Было всего две комнаты да сенцы. В сенцах стоял большой чугун с водой, всегда прохладной. Колодец был свой в огороде, но для питья воду брали в уличном колодце, возле Хорошиловых. Капусту сажали на склоне в овраг, а поливали из родника в овраге.
Вечерами бабушка просила меня пройти с ведром по улице и собрать коровьи «лепешки». Подсушив, она протапливала ими таганок и готовила нехитрый ужин: картофель с молоком. Подавала его с белыми огурцами. Такие огурцы я ел только у бабушки.
После ужина ложились спать, а бабушка молилась. Я спрашивал, зачем она молится, что шепчет? Она говорила, что просит Бога вернуть сына Дмитрия, который пропал без вести под Вязьмой.
Она надеялась, что он жив, и каждый вечер накрывала для Дмитрия ужин. И второй ее сын Иван к тому времени пропал без вести, но бабушка говорила, что сослуживец Ивана видел, как он погиб. Случилось это под Москвой. Значительно позже, будучи уже взрослым, я узнал, что дядя Дмитрий был замучен в концлагере, а в Книге Памяти так и значится, что дядя Иван пропал без вести.
Все мне было интересно
Папа сказал, что завтра едем в гости к бабушке. Я уже знал, что меня возьмут и начал готовиться с вечера. Вещей особых не было, пара трусов да рубашек. А главное — не забыть самодельный пистолет. Папа вечером сходил на рыбалку и поймал прилично рыбы в гостинец. Чуть загорелась заря, мы на лошадке выехали из дома. Путь лежал вдоль реки, над которой клубился туман. Было немного зябко, но все вокруг завораживало. Несмотря на ранний час, спать не хотелось. А когда подъехали к селу Мохнатый Лог, на фоне поднимавшегося над горизонтом солнца, справа, как чудные исполины, появились две ветряные мельницы. А чуть дальше — большой клуб. Вскоре, переехав мост на Петропавловскую сторону, я увидел белое здание маслозавода где когда-то работал наш дед. По улицам попадались подводы, люди спешили пораньше попасть на базар.
А вот и площадь. Справа – кирпичные магазины, на площади — клуб, обнесенный кованной церковной оградой. А за ним базарная площадь. Хотя был ранний час, народу на базаре уже было много. Свернув на Чернаковскую, мы подъехали к бабушкиной усадьбе. Дом был не огорожен и, въехав во двор, мы остановились у сарая. Нас встретила бабушка Ефимия Петровна, тетя Соня и ее сын Володя. Передав гостинцы, папа, мама и я отправились на базар. Так как родители особого хозяйства не держали, папа всегда покупал сало, оно было удивительно вкусным, пахло чесноком, ну а мне — березовую серку. Мама суетливо подбирала либо одежду, либо ткань для ее пошива, ведь детей в семье было уже пятеро.
Мир базара был удивительный: шум, гам, призывы торговцев. Он разливался не только по площади, но и вливался рекой на ул. Воронежскую. Торговали и мелочью, и скотиной, и мебелью и, конечно, продуктами. Все было настолько организованно, что даже малыш не потеряется.
Мама помогала бабушке готовить завтрак. Одновременно они говорили о жизненных проблемах. Я же побежал к реке. Плавать я еще не умел, поэтому строго соблюдал наказ родителей — не лезть в воду. Друзья резвились в воде, большинство прекрасно плавали, а я, посидев на берегу, вернулся домой.
Утром, как правило, бабушка угощала молочным киселем, да простым супом. Папа много говорил с Володей, интересовался его делами, а Володя рассказывал о делах в колхозе, селе. Слушая его, папа советовал Володе писать статьи в районную газету. К обеду подъехали Иван Иванович Панарин со своей женой Натальей, младшей сестрой моей мамы.
На обед бабушка доставала из сундука бутылку наливки, а нам детям раздавала сладости. Вскоре все разъехались по домам, а меня оставили у бабушки.
Это была другая жизнь запомнившаяся, как особенная, поэтому и отложилась в памяти на годы. В мои обязанности входило поливать капусту на склоне оврага, а огурцы и помидоры в палисаднике, туда и заходить-то было нельзя, бабушка поливала сама. Быстро выполнив задание, я бежал к Володе на колхозный огород, где он работал сторожем. Он угощал огурцами, давал послушать радио (детекторный приемник), рассказывал различные истории. Иногда там собиралось много ребят, он для них был чуть ли не кумиром.
Я всегда знал, что встречать корову – это моя обязанность и, взяв хворостину, спешил на край улицы ожидать стадо. Вечерами около клуба собиралось много молодежи. Там было две волейбольные площадки, а желающих играть – много, поэтому всегда были очереди. Иногда бабушка посылала меня в магазин. Это было старое купеческое здание, толстые кирпичные стены позволяли летом в жару в магазине сохранять не просто прохладу, в нем было даже холодно.
А когда нужно было отправить меня домой, мы шли на базар, и с кем-то из гербаевцев меня отправляли. Иногда я уезжал к Панариным и жил там несколько дней, но у них и без меня была большая семья. Но я помню и старую школу, и клуб, и «молоканку», куда тогда все сдавали молоко.
У Панариных была необычная семья, в ней царил высокий уровень культуры общения. Я никогда не слышал повышенного тона в разговорах, как с детьми, так и между взрослыми. А дядя Ваня был для меня образцом мужчины, всегда наглажен, от него веяло хорошим одеколоном. Через всю жизнь я пронес образ учителя на примере Ивана Ивановича. Позже я узнал, что в войну он оказался в блокадном Ленинграде, что вернулся домой, чуть живой, но благодаря своей семье смог победить недуг и прожить долгую активную жизнь.
Иван Иванович Панарин и мой отец Аким Степанович умели дружить, ценить дружбу, любили общаться и с большим уважением относились к Ефимии Петровне, как старейшине нашего рода.
Теперь хранителем памяти являюсь я. Иногда, чтобы не сомневаться, пытаюсь уточнять события.
Когда встретил старожила Мохнатого Лога и спросил, были ли мельницы на въезде в село, он ответил, что эти ветряки действительно там стояли. Позже их побили молнии, и они сгорели. Значит, память детства еще крепка.
Пешком в Америку
Бывая нынче в старинном селе Лотошное, я пытаюсь найти усадьбу деда, Степана Афанасьевича Ставицкого, но теперь некому нам показывать. Старшее поколение ушло, а времени утекло, с той поры, очень много. Село Лотошное разлилось между озерами на взгорке, огородами, как бы упирается в озера. Здесь раздолье не только взрослым, но и для детворы, и рыбалка, и купание, и различные игры.
Отец рос смышленым, его интересовало все: почему бывают день и ночь, откуда берется вода в небе и гроза, зима и лето. Он рано научился читать и в 6 лет пошел в школу. Его учительница Богатырева Прасковья Михайловна часто ставила Акима в пример другим ребятам. А друзьям он рассказывал всякие «небылицы». «Вот пойдешь по солнцу, попадешь в Америку», – утверждал он. «Как так в Америку» – не верили друзья. Однажды он решил доказать и рано утром команда из 5 человек отправились в путешествие. «Надо идти по солнцу и за солнцем», – утверждал Аким. Долго ли коротко шли они, солнце поднялось в зенит, припекало, припасы, заготовленные на дорогу, практически закончились.
Солнце стало клониться к горизонту и тут Николка первым увидел ветряк, мельницу. « Смотрите, а в Америке ветряк как у нас!», — воскликнул он. Настроение у путешественников поднялось, и они ускорили свое движение по пыльной, еще хранящей тепло дороге. «А вона и американцы нас встречают», — воскликнул Егор. «Та не, то твоя и наша мамки идут с хворостинами», — ответил Аким. Вот так закончилось первое путешествие юных лотошанцев в Америку. А в сентябре, этот поход обсуждали на уроке, и Прасковья Михайловна продолжила суть путешествия, показывая на карте, что должны были преодолеть наши путешественники.
Фото из архива В. А. Ставицкого. 2018 год.
