Истинный талант, он скромен. Это не моя мысль, но в ее правоте я убеждалась не однажды. Если бы не настойчивость хормейстера Полойского Дома культуры Екатерины Ивановны Болдыревой, я бы вряд ли узнала о талантливой поэтессе, живущей в этом селе. Именно она уговорила учителя русского языка и литературы Любовь Геннадьевну Денискину принять участие в культурной олимпиаде, представив свои стихи в номинации «Поэзия». В результате – первое место! Члены жюри не смогли остаться равнодушными к изящным, лиричным, очень образным поэтическим строкам Любови Геннадьевны.
Родному краю
Рассвет осыпал позолотой
листья –
И просияло небо сквозь листву;
Росинки, словно звонкие мониста –
Как ты прекрасен, край,
где я живу!..
В моем краю вода целебней моря:
В озерную я брошусь синеву –
И в детство возвратит волна,
мне вторя:
«Мил, дорог край,
в котором я живу».
Здесь счастье знала,
в горе не однажды,
К родным березам шла
склонить главу;
Здесь земляки –
понятен сердцу каждый:
Исток один нам — край, где я живу.
Чем старше я,
тем больше понимаю,
Врастая в землю,
росы, лес, траву:
Здесь мой причал,
и только здесь нужна я.
Спасибо, край,
в котором я живу!…
Когда я прочла эти стихи, мне ужасно захотелось поделиться ими с читателями нашей газеты, влюбленными в родной край, тонко чувствующими поэзию.
И, конечно же, обязательно познакомиться с автором.
Любовь Геннадьевна уже много лет работает в Полойской школе, где когда-то училась сама. Своих учеников она учит любить литературу, когда-то вела поэтический кружок для юных дарований. Поэзия всегда увлекала ее, но чтобы сочинять самой…
Но станет вдруг по-прежнему прекрасным мир вокруг…
… С бедой каждый справляется по-своему. Почти год, с тех пор как не стало мужа, Любовь Геннадьевна отказывала в жизни и себе. Горькая потеря далась нелегко. И спасением стали стихи.
Тоска
Безжалостна весна: уже три дня
Твоя, мой милый,
яблоня в цветУ;
Медвяный запах слышен
за версту,
Но не прервет он
смертную черту,
Что разделила жизнь и темноту,
Неодолимо властную черту,
Разбившую и счастье, и мечту, –
Никак их без тебя не обрету;
И тяжкий опыт не перерасту:
Медвяный яблонь цвет –
яд для меня,
Мой милый…
Из всех желаний явственно одно:
Тебя увидеть, мой родной,
в окно;
Шагов твоих дождаться;
став в дверИ,
Тебе её навстречу отворить
И – невозврата нет –
вновь очутиться
В твоём тепле… И все…
И не случится
На свете ничего. Но станет вдруг
По-прежнему прекрасным
мир вокруг…
Поэзия – это не просто рифмованные строки. Это большой труд, работа для души и ума. А еще это очень личное. Но обнажая душу, выплескивая ее вместе с болью на бумагу, становится немножко легче. Боль перестает быть только твоею, ее делят с тобой те, кого трогают строки, написанные слезами сердца. Я прошу прощения у Любови Геннадьевны за то, что делаю их достоянием многих. Но эти стихи как лекарство для других, потерявших опору в этой жизни. Они пример, средство от тоски и страданий, спасительный мостик в жизнь для тех, кто пока не нашел выхода.
Белый лист бумаги, появляющиеся на нем строфы, четверостишья – рецепт выписанный кем-то свыше. И вот уже снова замечаешь красоту окружающего тебя мира, возвращаются и яркие краски, и чарующие звуки.
И постепенно снова хочется жить.
Роскошным рукодельем солнце
Раскинуло свои лучи —
Вновь зА зиму на веретенце
НапрЯло нити для парчи.
Скромны еше тепла приметы,
И ждать-пождать приход весны;
И дни, как снегири на ветках,
Как щеки… (крАсны иль краснЫ?);
Еще покажут норов вьюги,
Почуяв близкий зов грачей;
Но ошарашены недуги
Сияньем солнечных лучей…
Всхлип березовой лопнувшей
почки,
Станет звоном златого листа –
Жизнь природы от точки до точки
Непреложна, проста и чиста.
Изгоню из души осужденье,
Словопренья надменного дым –
И познаю восторг зарожденья
Тишины над покоем седым…
Божий дар дается за страдания. Наверное, это правда.
А еще за умение замечать красоту в обыденном, умении слушать и понимать других.
Приехав знакомиться с Любовью Геннадьевной, беседуя с ней, я в какой-то момент осознала, что это не она рассказывает мне о себе, а я делюсь с ней своими сокровенными мыслями, и она внимательно слушает, глядя на меня из под очков добрым учительским взглядом. Мне в жизни везло с учителями литературы.
И Любовь Геннадьевна тоже до сих пор вспоминает свою учительницу Людмилу Алексеевну Дремову (Щетинину).
– Совсем девчонкой она приехала к нам в сибирскую деревню из Воронежа, – рассказывает Любовь Геннадьевна, – взяла нас в пятом классе. Очень неординарный интересный человек. Встанет у кафедры и изящной тонкой ручкой передает ритм стиха. Очень любила Маяковского. С тех пор и я тоже люблю. Мы до сих пор с ней общаемся. Ей посвящены эти стихи.
•••
Да разве может быть учитель
БЫВШИЙ?…
Какое же нелепое словцо!
Так стать не может музыка –
застывшей,
Безликим – вдохновенное лицо.
Да разве может быть учитель
БЫВШИЙ,
Коль в памяти – полет его руки,
Вослед словам несущей
в класс застывший
Строфы узор и
ритм живой строки?…
Да разве может быть учитель
БЫВШИЙ,
Когда сквозь время ОН –
как зов свечи,
Теплом нетленным
души осветившей,
Вновь в сердце ученическом
звучит?..
И солнце, радость – вот же они, рядом!
Если люди не будут читать стихи, они перестанут видеть красоту, а они должны ее видеть. В сумочке у Любови Геннадьевны томик Пастернака. Что-то особо любимое она на уроках читает ученикам и радуется, когда поэтические строки находят отклик в юных сердцах.
Но, что скрывать, сейчас это происходит все реже. Настоящей поэзии, к сожалению, все меньше и меньше места в нашей жизни. Даже на редактирование собственных произведений у Любови Геннадьевны не всегда хватает времени. У учителей теперь слишком много «бумажной, отчетной» работы.
Потеряв надежную защиту и опору, был момент среди всепоглощающей боли, когда хотелось все бросить и уехать поближе к сыну.
– Но однажды, – говорит Любовь Геннадьевна, – зашла в школу и вдруг поняла – здесь я дома, здесь дорогие мне люди. Надо учиться жить дальше.
Причащение
Сад-огород, привычные дела,
Не до красот и не до восхищенья.
И вдруг – малиновка!
Такую трель дала,
Что сад весенний
замер в изумленье…
Ищу её, певунью, меж ветвей;
Запряталась –
зачем ей чьи-то взгляды?
Звучит живой мелодии ручей –
И солнце, радость – вот же они,
рядом!
Пичуга милая, как ты взяла
Власть надо мною песней
немудреной?
А, может, знала, сколько я ждала
Мгновения быть счастьем
причащенной?…
Утром
Обласкана гладь перламутром:
Воспрянули солнца лучи
Стыдливым и трепетным утром…
Волна, отдохнувши в ночи,
Смычку повинуясь рассвета,
Нежнейшею песней звучит.
Тяжелой росою одеты
Луга – земляничный простор –
Подарок короткого лета.
Сквозь ветки березы узор –
Сеть света, как радости сутра,
Аккордов души перебор
Счастливым и трепетным утром…
У Любови Геннадьевны двое взрослых детей и четверо внуков. Они живут не рядом, но с ними у нее тесная неразрывная связь. Вообще, в стихах о родных людях столько тепла и любви, так образно они написаны, что кажется, ты видишь происходящее наяву. Семейная история, запечатленная в стихах, обязательно останется в памяти на долгие-долгие годы.
Баушка
Ах, баба Вера, свет далекий –
баушка,
Ах, шепоток вечерней сказки –
нА ушко,
Зачем платочек нА ночь –
непонятно мне,
А руки в жилках, гладишь их –
приятные.
«Борш» в «чугунЕ»,
пампушки с маком, «шанюжки»,
Сметана и «кулага» –
стол от бабушки.
Как вижу,
подзываешь сладким голосом
И смальцем –
до сих пор густые волосы;
Ворчала мама:
«гусева косметика»…
А прибауточки? – закон и этика:
«Покуль живые –
чё ж и помирать-то?
Не за мошну, а брат держись
за брата.
Работа ценится,
что шили мельче вы.
Не Имущий богаче,
а подельчивый».
…А было всякое.
В дому – кати шарОм…
Цыгане в пору ту
пристали табором…
Дите цыганское –
в котомку спрятано.
Сама кормящая –
давайте в хату к нам!
Своих здесь восьмеро,
да уж помЕстятся,
Картошки варятся,
подходит тестице.
Крикливым гамузом
кто где пристроились,
А утром – черт им брат! –
в дорогу тронулись.
С коровой справилась,
несет домой удой,
Там рев белугою…
Что взять, коль двор пустой? —
Так Нинку, меньшую,
сманив конфеткою, –
В кибитку, глупую,
прикрыли ветками.
Гналась до рощицы, отбила силою,
Вот так аукнулось:
«Все люди – милые».
На жизнь не злобилась.
Жила как жили все:
Вставала с солнышком,
ложилась по росе.
В войну бог миловал,
сберег двоих сынов,
Да муж с грехом пришел,
хоть понавез обнов.
На фронт отцом пошел,
вернулся пАрубком,
Солдаткам всем нужон,
не сдержишь зА руку.
Терпенье кончилось:
«Иди ты под чартЫ».
А дети просят есть,
им не завяжешь рты.
В колхоз «за палочки»,
потом дела в домУ,
Знать, как пришлось одной,
лишь богу одному.
Да подняла детей.
Дивилось все село:
«Все вышли путние –
вот Верке повезло».
И внуки радуют.
Их двадцать три. При ней
Одна – та, Нинкина, цыпленок
– всех жальчей.
И непоседлива,
а к бабке ластится,
Хоть не обидел бы её
бог счастьицем…
…Ах свет далекий мой,
ах ангел – баушка,
Поговори сейчас со мною –
на Ушко…
Фронтовик
Моему дяде, Локатинову
Ивану Викторовичу
Сорок первый… Уложила
Мать хлеб, сало в узелок;
Крик зажав
(взялись где силы?):
– Ты солдат теперь, сынок,
Бог храни тебя, кровинка,
Воротись домой, родной.
Таня, Марья, Рая с Нинкой –
Сёстры – в голос! – за спиной.
Завертелись дни и ночки
В мясорубке фронтовой…
Дома писем ждут – ни строчки:
Левой не умел рукой…
… Сам приехал… Появилась
Мать. Метнулась птицей –
цел?
Обняла – и подломились
Ноги, губы – что твой мел.
Жив её солдатик бравый –
Ясноглазый, озорной,
Да рукав за пояс правый
Подоткнул — висит пустой.
Парню – только-только
двадцать,
А война косой прошлась:
Нет руки. Ну как сдержаться?
Не сумела. И зашлась…
Кое-как, но отходили
Мать – кто словом, кто водой,
Да соседки «подлечили»:
«Дура баба! Вишь – живой!»
… Снова май…
Проходит строем,
Ведь сдаваться не привык
Заслонивший нас собою
Дядя Ваня фронтовик.
Рамка
Просыпаюсь рано я,
все мое – при мне:
Вижу фотокарточки
в рамке на стене.
От конфет коробочка –
сын и дочь – в рядок;
Снизу я уладила светлый
образок:
Лик в нем Богородицы,
да младенец с ней.
Обойми, Заступница,
и моих детей…
Ворчливое
(из заметок бабушки)
В автобусе. А впереди сидят
Девчушка и пацан –
лет по пятнадцать.
Тинейджерша –
с оглядкою назад –
Все норовит
к попутчику прижаться.
Но явно тот ведет
какой-то спор,
И увлечен
идущим разговором.
Её же взгляд
нетерпелив и скор,
А иногда сквозит
немым укором.
Наивность, страсть –
звено одной цепи.
Внук у меня
как тот мальчишка!…
Моя ты девочка,
его не торопи:
Ещё он юн и
непонятлив слишком.
«Я вывернула душу наизнанку»
Настоящие стихи универсальны. Когда поэт пишет о себе, а читателям кажется, что это о них, значит поэт истинный.
Любовь Геннадьевна много работает над стихами. На поэтическом сайте у нее есть своя страничка, но она не выкладывает стихи туда до тех пор, пока не отредактирует, как следует. Она очень требовательна к себе. Ей присуще сомневаться в своих силах и способностях, и очень важно учиться у профессионалов, хорошо, что сейчас это стало возможным.
Любовь Геннадьевна не считает себя поэтом – «просто душа просит». Но если чье-то сердце в ответ на прочитанное забилось сильнее, значит все не зря, значит надо писать обязательно!
И как подтверждение – из рецензий от читателей:
«Зачиталась сегодня Вашими стихами… читала и наслаждалась БОГатством слога, мудростью сердца и красотой Вашей души».
Я искренне присоединяюсь и предлагаю читателям «Краснозерской нови» разделить со мной радость открытия – знакомство с удивительным творческим и бескрайне талантливым человеком – полойской поэтессой Любовью Геннадьевной Денискиной.
Рассвет
Я вывернула душу наизнанку,
И докричалась до глухих небес;
И проявились в дымке спозаранку,
Поникший снег и задремавший лес.
И воздух стал отчаянно хмелящим,
И задышал проталины клочок,
И первый грач горластый –
настоящий! –
Уселся на зардевшийся сучок.
В чистилище весеннем воскрешенья
Переплелось грядущее с былым;
Как оберег, от тьмы ночной спасенье,
Предстал рассвет –
слепяще молодым…
В мае
«Своя земля в горстИ милА» –
Всей сутью понимаю…
Береза косы заплела
В зеленоглазом мае;
Травой поляна убралась,
Набросив изумруды;
И по-есенински светла
Синь звонкая повсюду…
Листочек, запахом маня,
Легко мне гладит плечи:
Тревоги прожитого дня
Резной ладошкой лечит…
Вечер
Месяц – острый серп злаченый –
Косит лунное жнивье.
Хлебом свежеиспеченным
Пахнут избы. Ветер вьет
Кольца дыма над трубою,
Сеет снежную муку.
Спит нахохленной совою
Вечер в кленах на сукУ…
Дрема лунною дорожкой,
Ходит важно, не спеша –
Сны медвежьи сквозь окошки
Льет из звездного ковша.
Все уснуло понемножку.
Сладко, подложив ладошку,
Спи и ты, моя душа.
Жизнь – подобие клавиатуры,
Нотным станом смысл бытия.
Чьей же повинуясь партитуре,
Звуки счастья извлекаю я?…
Блеск холодный серебристой ртути,
Вечных звезд бездонные глаза,
И немая Оторопь распутья,
И мольбЫ живые к образАм,
Миг бесценный теплого участья,
Всполох вдохновенного лица –
Где ты, неозвученное счастье?
У какого вызнать мудреца?
Лариса Водолазских. Фото из архива Л. Денискиной. 2018 год.
